Услышав на очередную свою реплику в интернете “пшел нах, тут тобі не Саратов” и ответив не менее грубым “сам пшел, здесь Киев”, я вдруг осознал, что есть вещи необратимые. Одна часть общества расправила крылья и получила индульгенцию на атаку русскоязычных по праву потерпевшей стороны (от войны, от многовекового “лингвоцида”, Голодомора и так далее). Вторая часть общества, руководствуясь исконно украинским вольнолюбием, получает моральное право защищать свои свободы, в том числе и свободу говорить на любом языке.
Идентификация по языку стала чем-то вроде украинского флажка на аватаре — “ты с нами или против нас”. При этом, как ни парадоксально, но в обоих лагерях (как русскоязычном так и украиноязычном) встречаются носители языка противоборствующей стороны. Нередко бывает так, что украиноязычный украинец защищает в споре русскоязычного, на которого нападают со словами “чому не державною”, напоминая при этом о 10-й статье Конституции Украины. В то же время нередко и русскоязычный атакует русскоязычного, потому что увидел в нем “агента”, или потому что понимает, что всем нужно говорить на украинском, а сам он еще не готов или не выучил язык в достаточной мере.
Обе стороны доходят до пределов в своих оскорблениях. Наконец-то появились веские аргументы для спора — “бо летять ракети”, “мова — це зброя”, “не говоріть мовою окупанта” и так далее. Раньше с этим было сложнее. А выражения в духе “так говорять на Московії” или “пам’ятайте, Володимир Путін хоче, щоб ви розмовляли російською мовою” — воспринимались не более чем как бред городского сумасшедшего. Теперь же большая война легитимизировала все нападки на русский язык и его носителей. Причем, почему-то “маленькая война”, в которой только по официальным данным за 8 лет погибло более 10 тысяч военных и гражданских, не давала ни такой легитимизации, ни, что самое главное — такого желания.
Атакуемые русскоязычные тоже доходят до крайностей, пытаясь защитить свой привычный мир, и опускаются до слов, используемых вражеской пропагандой — “нацики”, “нацюки”, “мовнюки” — это лишь неполный спектр эпитетов, которым величают украиноязычных обозленные русскоязычные. Слова, которыми они даже и не думали пользоваться до 2022 и начала (не)лагідної українізації.
Донедавна я еще думал, что эту ситуацию можно отыграть назад. Что будет примирение. Что публичные сборы русскоязычной литературы на макулатуру канут в небытие. Что когда-нибудь в Киеве можно будет сходить на пьесы Булгакова хотя бы на украинском языке. И что “Воспоминания” Скоропадского в оригинале можно будет найти хотя бы в онлайн-магазинах. Но вот недавно украинский писатель Василий Сторчак попадает в языковый скандал:
“Видавництво Анетти Антоненко” оголосило про припинення співпраці з автором роману “Лютий” Василем Сторчаком, який напередодні публічно повернувся до спілкування і письма російською мовою.
Замечу, что это украинский писатель, который писал свои книги на украинском. То есть, его положение в культурной среде Украины изначально было на более выгодных позициях, чем у русскоязычных писателей, которых по сути просто отменили: ни на ярмарки, ни на конкурсы, ни на книжные полки их не пускают уже три года. Казалось бы, что для Василия могло пойти не так в эпоху показательного перехода на украинский и публичной поддержки всего украинского? (включая скидки на книгопечатание). Ан-нет, отменили. Неправильный украинец. Ладно, подумал я — может это единичный случай, бывает. Показалось.
Затем начинается дикий хейт в адрес известной украинской детской писательницы Леси Ворониной. Не разобравшись в ситуации, ее начали клеймить позором за “нетактичное общение с ребенком с особыми потребностями”. Из этого тоже раздули скандал. Причем некоторые писатели публично открестились от писательницы. Толпа же, найдя очередную жертву, бросилась раздирать человека из-за банального недоразумения. Писательницу, которая не только стояла у истоков первого детского журнала “Соняшник” (1991), но и написала массу детских книг, чем прививала детям любовь к украинскому языку более тридцати(!) лет, готовы были взять и “помножить на ноль” в один день. К счастью, здоровая часть общества в лице трезвомыслящих писателей подставили свое плечо и ситуация себя исчерпала. Но можно только представить себе что бы было, если бы не известность и огромный послужной список Леси Ворониной.
И вот снова скандал — на этот раз с украинской писательницей Юлианной Караман. Она посмела вести соцсети на русском языке, и получила по заслугам:
“Українське видавництво «Абрикос» знищує наклад книжки «Будиночок мрії» української письменниці Юліанни Караман через те, що авторка веде свої соціальні мережі російською”.
Да, вы не ослышались. Издательство не просто прекращает сотрудничество, как это было с Василием Сторчаком, не просто “сдает книги на макулатуру”, как это время от времени делают те или иные издательства, нет. Оно уничтожает тираж. Книгу украинской писательницы, написанную на украинском языке с символическим называнием “Будинок мрії”. Какая ирония!
Так вот, каждая такая история лишь увеличивает пропасть между русскоязычным и украиноязычными. Как и каждая “блестящая” инициатива по типу “будем следить, чтоб дети и учителя на переменках и в бомбоубежищах говорили на украинском языке”. Даже если допустить, что война закончится в обозримом будущем — как эти люди будут сосуществовать?
В одном из сценариев (в котором мы сейчас находимся) русскоязычные будут чувствовать себя ущемленными в праве покупать или издавать книги на русском языке, слушать радио на русском, ходить на спектакли или стендапы на русском, получать обслуживание на русском. В другом из сценариев (допустим, защита русского языка станет одним из требований РФ в переговорах) произойдет откат на уровень 2021 года, когда никто особо не заморачивался языковым вопросом. Но что тогда будут чувствовать те граждане, кто уже вкусил удовольствие оскорблять “противников”? Это ж придется снова следить за языком, и отказаться как от привычных уже “москворотий”, “руськоязична щелепа” или “свинособачу не розумію”, так и от “нацюки” и “мовнюки”. Придется забыть прошлые обиды и свои притязания на сервис “виключно якоюсь мовою”, и жить в компромиссе. Причем компромисс это должен быть обоюдным, иначе это не компромисс. Достаточно ли зрело наше общество до истинно европейского мультиязычия и даже мультикультурализма? Судя по соцсетям, вопрос риторический.
К сожалению, наши элиты либо не видят этой проблемы, либо проявляют преступную халатность, тем самым лишь усугубляя её. Что может сделать каждый из нас в таком случае? Пожалуй, единственное, что остается — стараться быть вежливым. Даже оскорбляя “противника” держаться в рамках приличий и помнить, что все мы граждане одной страны, всем мы, как минимум, платим налоги, и надеемся, что наша страна выстоит.
[…] ДЖЕРЕЛО […]