Ряд аналитиков обратили внимание на музыку, звучавшую на инаугурации президента РФ Путина. Среди прочего там прозвучала партия из оперы Михаила Ивановича Глинки «Иван Сусанин» (до революции называлась «Жизнь за царя»).
В этой партии есть слова: «Славься, славься, наш русский царь».
По сути, это была первая интронизация Путина как верховного правителя РФ, а не инаугурация политика.
Сбылся еще один прогноз Владимира Жириновского, который говорил о титуле Верховного правителя России.
А патриархат РПЦ, говоря о «священной войне» и пожизненном правлении Путина, по сути, освятил для него новую идеологическую ипостась – роль Катехона, Удерживающего.
Это одно из ключевых понятий в византийском православии, когда император объявлялся лицом противодействующим «эсхатологическому ужасу».
Все это очень напоминало Стоглавый Собор времен Ивана Грозного, когда было объявлено, что «внешний мир изрушился» и Москва – единственный центр противостояния греху.
А это значит, что по мысли идеологов Стоглава, не нужно сближаться с Западом, а, наоборот, стоит изолироваться от него, так как в образе Запада нет черт, которые нужно перенять России.
Сегодня – это первый шаг для формирования новой идеологии как основы экономической автаркии.
Своебразная «иранизация» политико-экономической модели, но только на базе православия.
В этом контексте, интересно, кто же в нынешнее время мог бы стать прототипом Андрея Курбского: умерший Навальный, погибший Пригожин или Ходорковский?
Или мы еще не знаем его фамилию и ему только предстоит «сбежать в Литву»…
Тем не менее, с учетом новой Конституции, наблюдаем построение «Третьей российской империи»: после империи Романовых и СССР.
Империя 3.0.
Во Франции процесс становления государства завершился принятием новой Конституции и форматом Пятой республики.
Императорство Наполеона и временная реставрация Бурбонов стали аберрацией, отклонением на этом пути.
В России такой аберрацией стал, наоборот, ельцинский период, квазидемократия 90-х годов.
Сейчас все вернулось в российский исторический имперский тренд.
Это та реальность, которую необходимо учитывать в геополитических формулах на ближайшие 10 лет.
